В судьбе великого классика Льва Толстого особое место занимали тамбовские приятели

Его книги были в библиотеках, продавались в магазинах, причём наряду с книгами продавались литографированные его портреты и календари с его портретами.

«Сюжет романа пока тайна автора»

Как утверждает журнал «Литературное наследство» 1939 года, в молодости Лев Николаевич нередко бывал в имении Нащёкино Кирсановского уезда Тамбовской губернии у знакомой Александры Чичериной. С Толстым был знаком и переписывался с ним уроженец Кирсановского уезда писатель Захарьин-Якунин. В воспоминаниях он так писал о встрече с великим писателем: «Общее впечатление, которое произвёл на меня Лев Николаевич, было сильное и чарующее — по той деликатности, искренности и простоте, которыми было проникнуто каждое его слово и суждение».

Не только столичные, но и местные газеты уделяли его жизни большое внимание. Так, «Тамбовские губернские ведомости» 20 августа 1892 года сообщали: «По слухам из достоверного источника, передаваемым в московских газетах, граф Лев Николаевич Толстой, уединившись в Ясной Поляне, кончает роман, размерами подходящий приблизительно к «Анне Карениной» (16+). Сюжет романа пока тайна автора».

В предновогоднем декабрьском номере «Тамбовских губернских ведомостей» 1885-го опубликован отрывок из незавершённого его романа «Декабристы» (12+). Но, видно, газетчикам не понравилась рассудительная манера изложения Толстого, и отрывок был дан… в изложении. Ну что тут скажешь о самоуверенных журналистах!

Среди тамбовских знакомых Толстого особое место занимает Василий Степанович Перфильев, сверстник и товарищ, женатый на его троюродной сестре. В 1857-1861 годах он был предводителем дворянства Кирсановского уезда. В примечаниях к опубликованным дневникам Толстого говорится: «Некоторые черты его характера послужили материалом для образа Облонского в «Анне Карениной».

Поддерживал кавказских духоборов

В Тамбове по рукам ходила его запрещённая книга «В чём моя вера» (16+). Большому писателю было мало одной литературы, ему хотелось по-своему обустроить страну, ликвидировать частную собственность на землю, переделать религию, изменить работу школ, отменить смертную казнь. Он поддерживал кавказских духоборов и сектантов.

Вот что сообщали «Московские ведомости» 3 августа 1897 года: «Подольский уезд. Штунда. В приходе церкви села Троицкого, что на Обидце, в последнее время обнаружено присутствие штундистов. Собрание это состоит в следующем: гр. Л.Н. Толстой ведёт философские рассуждения, а затем толкует Евангелие, …а после того все присутствующие по книжке под заглавием: Стихотворения, исполняют каким-то странным, своеобразным напевом песни».

Закономерно, что в 1901-м состоялось решение Синода об отлучении Толстого от церкви, что вызвало сочувствие к нему интеллигенции, в том числе и в Тамбове, ведь на Руси всегда жалели гонимых. К слову, в Тамбове, как и во всех других городах, было немало проповедавших непротивление злу насилием толстовцев, с которыми боролись как монархисты, так и революционеры.

Ушла яркая личность

Лев Николаевич умер 7 ноября 1910 года (20 ноября по новому стилю) на станции «Астапово». Смерть писателя, с одной стороны, объединила интеллигенцию, а, с другой стороны, власть и реакцию. Ещё при жизни Толстого власти готовились к его смерти, которую ждали. В государственном архиве Тамбовской области хранится «Предписание губернатора полицмейстерам и уездным исправникам по телеграмме Департамента полиции о принятии полицейских мер в случае смерти Л.Н. Толстого», охватывающее период 1901-1902 годов, задолго до его смерти.

Сохранилось ещё одно архивное дело, раскрывающее подготовку властей к смерти писателя. Тамбовский губернатор Николай Муратов писал секретное письмо председателям земских собраний: «По имеющимся секретным сведениям граф Л.Н. Толстой серьёзно болен, и возможно ожидать смертельного исхода… имею честь предложить никаких вопросов, связанных с именем графа Толстого, к обсуждению в председательствуемых Вами собраниях не допускать».

Под сильным давлением губернатора Муратова проходила информация о смерти Толстого в Тамбове. «Торговый дом печатного дела и торговли Н. Бердоносова, Ф. Пригорина и К٥ в Тамбове» в ноябре 1910-го вынужден был отвечать: «Во исполнение Вашего личного приказания, при сем прилагаю все имеющиеся у нас в магазине ноты и открытые письма Льва Толстого… При сем заявляю Вашему Превосходительству, что подобных произведений у нас в продаже не будет».

Противостоять такому давлению было трудно и опасно. Но моршанский уездный предводитель дворянства М. Хрущов в письме смело отвечал губернатору: «Культурного значения Толстого не признавать невозможно, …а потому нет сил воздержаться от почтения памяти его». В итоге Сенат в 1913-м предал Хрущова суду.

Яркая личность Льва Толстого использовалась политиками. Газета «Тамбовский земский вестник» 12 октября 1917 года сообщала: «В г. Усмани состоялось чрезвычайное уездное земское собрание… председатель собрания Н.Н. Исполатов предложил совсем не касаться деятельности прежних руководителей земства, а портреты их со стен убрать, заменив портретами борцов за свободу: Пушкина, Бакунина, Герцена, Максима Горького и Марии Спиридоновой». Писатели как известные люди нужны политике, чтобы потом, забыв их, заменять новыми политиками.