В стране песков: ветеран из Притамбовья вспоминает афганскую командировку

Владимир Меньшов из села Козьмодемьяновка, что под Лысыми Горами, в Афган попал не молоденьким солдатом-срочником, а уже опытным военнослужащим одной из частей тамбовского гарнизона. К разговору, приуроченному к годовщине окончания афганской войны — дню вывода советских войск из республики, Владимир Михайлович подготовился основательно. Встретил нас с увесистым фотоальбомом в руках.

Снимки, аккуратно вставленные в специальные прорези и просто проложенные между страницами, хранят воспоминая об армейской молодости. Вот срочная служба — юный Владимир проходил её на Байконуре, оператором космических наведений. Вот он в строю сослуживцев по Тамбовскому артиллерийскому училищу, на территории которого после обосновалась известная многим «химзащита», а сегодня базируется бригада спецназа. Здесь судьба свела с Иваном Бардуковым, ныне — председателем ветеранской организации Тамбовского муниципального округа. На соседних снимках — будни артиллерийской части «на пехотке», куда перевёлся после артучилища, откуда и поехал в Афган. Ещё через несколько лет перешёл в училище связи, где служил до выхода на военную пенсию.

Коротко рассказывая свою личную историю, Владимир Меньшов подытоживает: в общей сложности военному делу он отдал 27 лет. В гражданской деятельности нашёл себя в рабочих специальностях, а выйдя на заслуженный отдых, посвятил время обустройству частного дома в Козьмодемьяновке.

— Мы с супругой Верой Ивановной родом из Моршанского села Старотомникова. Со школьных лет дружили, а как я из армии вернулся, поженились. В Тамбов перебрались, когда начал служить в артучилище. Когда дети выросли, мы вернулись на какое-то время на малую родину, в родительский дом супруги. А спустя несколько лет обосновались в Притамбовье, — говорит Владимир Меньшов.

На равнине, в окрестностях Кокчи

Афган встретил Владимира Меньшова в марте 1984 года. В часть, дислоцировавшуюся неподалёку от города Файзабада, в окрестностях реки Кокчи, он прибыл техником по обслуживанию вооружения. Замечает: из его сослуживцев к тому моменту уже немало солдат и офицеров побывали в таких командировках.

— В части базировался пехотный полк, основной задачей которого были операции против душманов (моджахедов, нерегулярных вооружённых групп, воевавших против местного афганского правительства и Советской Армии — прим. ред.). В личном составе были и офицеры из разных регионов, и солдаты-срочники. Обычно срок командировок не превышал двух лет. Часть располагалась на равнине, а вокруг были горы. Наш взвод, отвечавший как раз за обслуживание и снабжение, стоял как бы отдельно от части, метрах в двухстах, — рассказывает Владимир Меньшов.

Рассматривая потускневшие от времени фото в альбоме, он останавливается на некоторых моментах своей «восточной» истории. Поясняет: по долгу службы ездил по разным частям, где располагались советские армейские подразделения: в Баграм, Кундуз, Пули-Хумри… Вернее, чаще летал: в некоторые точки проще и безопаснее было добраться на «вертушках», легендарных вертолётах Ми-8.

Но часть маршрутов всё же приходилось преодолевать на машинах. Навсегда осталась в памяти автодорога через перевал Саланг:

— Проезжая горными путями, мы видели внизу, под обрывами, сорвавшиеся и покорёженные грузовики, бензовозы. Вроде кажется, что ко всему привык, но это зрелище всё равно жутковатое. А сам перевал запомнился полумраком задымлённого выхлопными газами туннеля. Вентиляции там не было практически, ездили при свете фар, — рассказывает Владимир Меньшов.

Обстрел прошёл мимо склада

К разговору подключается Вера Ивановна. Вспоминает, как ждала писем от супруга, пока тот был в «южной» командировке, и уточняет: в Афгане тот пробыл два года и полтора месяца. По истечению года прибыл в отпуск и бо́льшую его часть пролежал в инфекционном отделении военного госпиталя.

— Память услужливо убирает негативные воспоминания, оставляя только что-то хорошее или забавное. К примеру, за время командировки я дважды видел песчаную бурю. А вот на этом фото я на лошади. После боевого задания возвращались из одного кишлака, и начальник артполка спросил, мол, кто на лошади ездить умеет? А я в своём деревенском детстве вроде возил сено, ну и сказал: «Я умею!» Дали мне лошадь, и дальше около трёх километров мы так и шли-ехали, оглядываясь, чтобы нас не подстрелили с гор, — рассказывает Владимир Михайлович.

Мой собеседник замечает: единственный обстрел, под который он попал, будучи в Афганистане, застал его уже накануне отъезда домой. Из личного состава тогда никто не пострадал, благо, успели укрыться по окопам. А вот на территории близ части разрывные и зажигательные снаряды наделали немало шума.

В советском гарнизоне стоял клуб — добротное здание на каменном фундаменте, построенном местными. В огне атаки клуб не уцелел: когда рассеялся дым, военнослужащие увидели лишь обгоревший фундамент и… металлический остов стоявшего в зале пианино.

— Знаете, что самое интересное? Совсем рядом был склад вооружения и боеприпасов. Если бы хоть один снаряд попал туда — то унесло бы нас всех в речку. Кстати, один из осколков угодил в магнитофон, который лежал у меня в жилой комнате, среди подготовленных к отъезду вещей. Наши связисты технику восстановили — магнитофон потом ещё много лет исправно работал, — вспоминает Владимир Меньшов.

Вернувшись из военной командировки, он, конечно, следил за афганскими хрониками в новостях. И весть о выводе советских войск с территории Афганистана встретил, как и многие такие же ветераны той войны, с облегчением. И верой в светлое мирное будущее.