Письма родных с фронта бережно хранят семьи Притамбовья

Полевая почта

Бережно хранятся пожелтевшие от времени письма, написанные карандашом. На них видны штампы полевой почты и отметки военной цензуры. Письма-треугольники приходили не так часто, но их ждали в каждом доме, в каждой семье. Эти письма зачитывали до дыр, их читали детям, соседям, знакомым. Такие треугольники не заклеивали, а складывали особым способом. Это решало сразу две задачи: не было необходимости в конверте, а военные цензоры могли легко проверить содержание письма.

Перед написанием письма нужно было сложить треугольник из чистого листа. Обычно это был листок из школьной тетради. Сначала на бумаге указывали адрес. Оборотную сторону намечали пунктиром или линией по кромке, чтобы она оставалась чистой для пометок почтовых работников или записи о гибели отправителя.

После этого лист разворачивали и писали письмо. Текст размещали так, чтобы заполнить все свободные места, кроме адресной и оборотной треугольной поверхности листа. Если адресат погибал, его адрес перечёркивали крест-накрест, но так, чтобы обратный адрес остался читаемым. Запись о гибели делали на чистой стороне треугольника. Иногда такое письмо не доходило до адресата, особенно если он пропал без вести или был расстрелян. А иногда треугольник с перечеркнутым адресом заменял похоронку.

Если боец попадал в другую часть, госпиталь или лазарет, то на чистой стороне указывали новый адрес. Некоторые письма «гуляли» годами и находили солдата через несколько лет после Великой Отечественной войны.

Прошло время, и письма стали архивными документами, по которым мы можем изучать историю. Несколько жителей Тамбовского округа поделились своими историями, связанными с заветными треугольниками.

«Нам письмо с фронта!»

Несколько лет назад в интервью нашей газете жительница села Беломестная Криуша Зинаида Мальцева рассказала о своём дяде Николае Попове, мамином брате. С фронта родным он прислал открытки с надписью «Добьём врага в его собственном логове».

«Дядя Николай рвался на фронт, но его не брали. Однако, прибавив себе год, он отправился защищать Родину. Сначала служил ординарцем у полковника, который занимался доставкой продовольствия на фронт. Они приезжали в наше село дважды, и полковник говорил дядиной матери: «Со мной ему служить безопасно, но он рвётся на фронт, на передовую». И дядя добился своего.

Николай был разведчиком. У меня долго хранилась его открытка. На открытке — боец в белом полушубке, шапке, с автоматом в руке ползёт по снегу, и надпись: «Добьём врага в его собственном логове». Прошло столько лет, а эта открытка у меня перед глазами.

В начале апреля 1945 года я была на улице. Ко мне подошла почтальон и сказала: «Отнеси это письмо своей маме и бабушке». Радостная, я вбежала в дом и крикнула: «Нам письмо с фронта! Это от папы или от дяди Коли. Читайте скорее!» Мама прочитала письмо и упала на стол, а за ней рухнула бабушка. Я ничего не понимала и только говорила: «Ну что же вы плачете? Ведь письмо получили». А в письме было написано: «Ваш сын пропал без вести в боях на полях Пруссии».

Одно имя особенно дорого

Дружина Авдеевской школы с 1958 года носила имя партизанки, отважной разведчицы, Героя Советского Союза Елизаветы Чайкиной. В школьном архиве сохранились письма удивительного человека — Якова Шевелёва, лично знавшего Лизу Чайкину. В годы Великой Отечественной войны он был комиссаром Пеновского партизанского отряда, в котором сражалась эта отважная девушка.

Пионеры с нетерпеньем ожидали писем, читали их на сборах, рассматривали фотографии, копии документов, присланных из далёкой Калининской области. Бывший партизан много рассказал о борьбе Пеновского отряда в тылу врага, о боевых операциях, о героическом подвиге Лизы Чайкиной и её гибели… О том, как по доносу Лиза была выдана карательному отряду на хуторе Красное Покатище. Каратели захватили её в доме Купоровых. За оказанное содействие партизанке Мария Купорова, её мать и братишка были расстреляны гитлеровцами, а хутор сожжён.

Вот несколько строк из его писем: «Десятки имён хранит память, но одно из них мне особенно дорого. Имя это — Чайка: так звали в нашем отряде Лизу Чайкину. Лизу я знал задолго до войны по работе в Залеской избе-читальне, в райкоме комсомола. Она была принципиальной, волевой, жизнерадостной комсомолкой...»

История одного солдата

Отец и три дяди Антонины Жирковой из Покрово-Пригородного тоже прошли фронтовые дороги. Дядя Николай Чиков родился в 1925 году. Ушёл добровольцем на фронт, когда ему ещё не исполнилось и 16 лет. Пропал без вести в 1944-м. В полученном родными письме его друг сообщал, что Николай был ранен и лежал в госпитале, который был уничтожен во время бомбёжки.

— У нас в семье сохранились его фронтовые письма, которые он писал в перерывах между боями. Они были адресованы сестре, Марии Жигалиной (Чиковой). Она их берегла всю жизнь. Её нет в живых, а письма, как реликвия, до сих пор хранятся у нас дома, — говорила в интервью Антонина Жиркова.

В них дядя Николай спрашивал о своих родителях, младших братьях. Успокаивал, говоря о том, что войны без жертв не бывает, и добавлял «...если придётся погибнуть, не плачьте обо мне. Я погиб за Родину!» А одно из писем Николая — клятва. Читая строки, где он говорит, что обязательно отомстит фашистам за погибших братьев, проникаешься гордостью за своего родственника.

— Долго после войны моя бабушка прислушивалась к каждому шороху, надеялась, что вернутся, постучат в окошко, но, к сожалению, чуда не произошло, — добавляла собеседница.

…Практически в каждой семье есть особая шкатулка, где хранятся военные письма, фотографии и боевые награды. У каждой семьи своя уникальная история, но всех объединяет общая причастность к событиям Великой Отечественной войны. Письма с фронта, обожжённые, надорванные и полуистлевшие, до сих пор вызывают глубокие чувства. С годами уроки той войны, как горькие, так и победные, не забываются.