Поэт Евстахий Начас: «Правильный путь в жизни выбрал»

Евстахий Ярославович Начас родился 20 июня 1940 года на Западной Украине. Ребёнком пережил и лютую фашистскую оккупацию, и послевоенное лихолетье. Русскую речь впервые услышал уже подростком, и она до глубины потрясла будущего русского поэта своей красотой. После службы в армии Начас решает покинуть малую родину, переехать в Тамбов и поступить на историко-филологическое отделение нашего пединститута. Сегодня Евстахий Ярославович один из лучших тамбовских литераторов, член Союза писателей России, заслуженный работник культуры РФ, автор множества замечательных поэтических сборников. Всю свою сознательную жизнь он прожил в Тамбове, работая в редакциях областных СМИ. После перенесённого инфаркта, по рекомендации врачей переехал жить из города в село Тулиновку Тамбовского округа.

Слава Богу — «угораздило»! 

— Евстахий Ярославович, как случилось, что ты — коренной «хохол-западэнэц» попал жить именно в Тамбов?

— Я окончил у себя дома украинскую школу. Говорил только на украинском и польском. И вдруг однажды наткнулся на русскую книгу «Евгений Онегин». Меня просто «как током ударило»! Вот это язык! Великий, могучий, правдивый, свободный... Сразу решил — всё, стану учителем русского языка и литературы! Потом призвали меня в армию, и мой сослуживец из Тамбова мне и говорит: «Стах, а махнём-ка после дембеля ко мне — на Тамбовщину! Будешь жить у моей родни, изучишь настоящую разговорную русскую речь. А в Тамбовском пединституте и филфак есть (один из немногих тогда в стране). Я думал недолго — где ещё изучать русский язык, как не в центре России? Вот так, в хорошем смысле, меня и «угораздило» попасть в Тамбов. Встретили меня здесь как родного, тут всю жизнь и прожил.

Но, справедливости ради, должен сказать, что с русским языком и русской речью я немного познакомился чуть раньше, чем прочёл Пушкина. После войны в моих краях бушевали бои с бандеровцами. И у нас в деревне стояли советские солдаты. Они были очень добрые ребята и часто нас с братом подкармливали. Времена-то были... Мы тогда жили в землянке, нищета повальная, голод... А русские солдаты с нами последним сухарём, бывало, делились. Может ещё и потому русская речь для меня такой родной стала.

Русский украинец 

— А стихи ты давно начал писать?

— Давно. Но сначала писал по-украински. Потом кто-то посоветовал перевести их на русский. И... произошло настоящее чудо! Они совсем по-новому зазвучали — ярче, сильнее, выразительней! Тут я окончательно убедился, что правильный путь в жизни выбрал.

Я от своих корней никогда не отказывался и не откажусь — хохол, есть хохол, и люблю Украину как мать. Но Россия для меня — это такое святое слово, что лишний раз всуе его и не произнесу. Такой вот я русский украинец получился...

Мне дороги Тамбовщины равнины,

льняной туман в берёзовом леске,

но затоскую вдруг по Украине,

по детству, что осталось на песке.

 

По сизым вербам с их листвою узкой —

под каждым листиком найдёшь по соловью...

— Что ж, до свиданья! — всем скажу по-русски,

но по-украински в дороге запою.

 

О том, что буйно цвитне черемшина,

за сотни вёрст, волнуя и маня...

И будет степь, и зори, и машина,

и будут слушать женщины меня...

 

Я снова на Полтавщине, у мамы,

с малиной уминаю пирожки.

Брожу один, как в юности, полями,

ношу травой набитые мешки...

 

Но вот опять ветра заголосили,

и почтальон к калитке зачастил,

и чувствую — тоскую по России,

тоскую так, что нету больше сил.

 

По сосняку, по тропке-паутинке,

по тем местам, где носятся стрижи,

где так поют над Цною под сурдинку

разбуженные ветром камыши.

 

Колёса шлях наматывают тусклый,

но от судьбы такой не устаю:

я говорю и думаю по-русски,

но всё же по-украински пою.

О настоящей дружбе 

— Ты дружил со многими большими поэтами — Майей Румянцевой, Евгением Харлановым...

— Да, выпало в жизни такое счастье. Они были удивительными людьми. Майя... Это вообще... Какой-то космической доброты и порядочности человек... Помню, справил я жене новое пальто. А на воротник денег и не хватило... Зашёл к Майе в гости, пью чай, сижу грустный. Она спрашивает: «Стах, ты чего такой?»

— Да, — говорю. — ерунда. — Супруге на подарок копил, на пальто. А на воротник не хватило...

Она ушла в другую комнату и возвращается с новым меховым воротником: «Вот, твоей Валентине от меня подарок!» Она от своего пальто отпорола! Я, конечно, не беру — такой дорогой подарок... Да куда там! Насильно всучила! Майя уже тогда тяжело, смертельно болела...

Про Женю тоже часто вспоминаю. Он не просто был другом, он много мне дал в поэзии как старший наставник. Его трагический ранний уход нас всех просто подкосил тогда. Женя обладал удивительным чувством слова. Помню, написал я очень длинное такое, как тогда показалось умное стихотворение. Дал ему прочесть. Он бегло пролистал и вдруг... порвал и скомкал несколько первых страниц: «Стах, не будь многословен. Главное у тебя в конце. Там всё сказано!» Оставил только вот это:

Есть жажда жизни в зёрнах и кореньях,

В морских моллюсках, водорослях рек.

Как жажда неба в птичьем оперенье.

И так всегда, и так из века в век.

 

Сквозь чёрствый грунт наносного суглинка,

Сквозь известь яйцевидных роговиц 

Она пробьётся тоненькой травинкой,

Побегом ивы, клювиками птиц.

 

Рванётся ввысь, дрожа от напряженья.

Под солнца шар, под ветер суховей.

Она сродни земному притяженью 

По простоте и сложности своей.

Мне тогда, не скрою, обидно стало. Так долго вынашивал, думал, писал, правил... А он почти всё скомкал! Теперь понимаю, что Женя, конечно, был прав.

Очень мне моих друзей сегодня не хватает.

О самом больном

— О чём сегодня думается, переживается?

— Ох, запрещают мне уже доктора сильно волноваться... Но болит душа за Украину. Очень болит... Как могли такое допустить — из бандеровских недобитков слепить национальных героев, допустить их до власти... Все эти кучмы, кравчуки, порошенки и прочая свора очень перед своим народом виноваты! Но верю, что народ украинский ещё скажет им своё «веское» слово. Обязательно скажет! Как писал наш великий Тарас Шевченко:

І день іде, і ніч іде 

І, голову схопивши в руки 

Дивуєшся, чому не йде 

Апостол правди і науки...

Я совершенно уверен — придёт Апостол правды! Не может не прийти!