Лента новостей
В огне Сталинграда
Дети. Война. Между двумя этими слова всегда должна стоять точка, и никак по-другому. Просто не должно быть детей войны, потерь и голода, одиночества. Жительница посёлка Строителя Надежда Чернопятова, делясь воспоминаниями, не в силах скрыть волнение и слёзы, иначе, наверное, и нельзя. Пред такими людьми преклоняешь голову…
- Когда началась война, по нашей улице Шоссейной в Сталинграде шло много машин и людей. Кто-то с вещами на подводах, кто-то пешком, говорили, что это беженцы. Папу, Семёна Черкасова, тогда сразу забрали на «Второй Сталинград». Меня и сестру мама по воскресеньям возила к нему на сборный пункт. Я как вчера помню отца в военной форме, как мы его угощали варениками с вишней и малиной. Рядом был кинотеатр, однажды нам показывали военную хронику, ужасы, какие творились в стране, как немцы издевались над людьми. Сидевшие в зале не верили своим глазам и говорили: «Неужели и у нас так будет?», - рассказывает Надежда Семёновна.
Сталинград. Бомбардировки города немецкие самолёты начали в конце августа 1942 года. Центр разбили в течение дня, он сразу превратился в горящие руины.
- Наш город портовый, в нескольких остановках от дома находилась нефтебаза. Первые немецкие удары пришлись именно по складам с горючим. Когда ёмкости начали взрываться, то волна была такой мощности, что пять автобусных остановок летели раскалённые куски железа от нефтебазы. Всё, что на пути попадалось, загоралось. Наш дом и сад сгорели прямо у нас на глазах, - вспоминает героиня.
Жизнь в окопе
Всех, чьи дома пострадали и кто не успел переправиться за Волгу, расселили в окопы. У каждой семьи - свой. Черкасовых расположили во дворе некогда родного дома. Жили вчетвером: мама Евдокия Черкасова, две сестрёнки и их дедушка, инвалид труда Василий Тараторенко. Без малого пробыли восемь месяцев в окопе! Выходить и готовить солдаты не разрешали, только ночью, когда не велись бои.
Отец воевал, а где именно, Надежда Сёменовна не знает. Он им посылал весточки, но ни одного письма не сохранилось, всё сгорело вместе с домом. Когда письма перестали приходить, поняли, что отец погиб. Семён Григорьевич пропал без вести. Только известно, что воевал он под Сталинградом. На мемориале Славы сегодня значится фамилия Черкасова и звание, не соответствует только одна буква в отчестве. «Может это он, мой отец, я не знаю…», - говорит собеседница.
- С собой в окоп мы мало успели взять. Прихватили только подушки и перины, буржуйку. Некоторое время с нами была тётя Лена с маленьким мальчиком. Помню, что она вылезла из окопа, и её сразу же убило пулей, похоронили прямо во дворе. Мальчик жил с нами, а потом его кто-то забрал. Было очень страшно. На Мамаевом Кургане стреляли немцы, за копровым цехом - наши, а мы находились между ними. Всё, что не долетало до цели, попадало в окопы. Мы кричали, плакали, просили маму закрыть нас подушками, чтобы не слышать грохот, - добавляет Надежда Чернопятова.
Многие пытались бежать из Сталинграда. Люди шли к переправе через Волгу, хотели добраться до степи, спастись от войны. Их обстреливали и бомбили с самолётов. Баржи с нефтью взрывались, а вместе с ними и люди, находившиеся на переправе. Спастись было невозможно. Волга горела.
Знали, что летят нас обстреливать…
Вспоминает Надежда Семёновна, как трудно было с питьевой водой. Ходить за ней приходилось на Волгу. Однажды Евдокия Васильевна с несколькими женщинами отправились за водой и попали под перестрелку. До вечера их не было, вернулись без воды, когда уже стемнело. С собой в плащ-палатке принесли убитую соседку. Питались очень скудно. Как-то немцы взорвали состав с пшеницей (в тот момент шла уборочная), эти горелые зёрна и ели. Находили сухпайки, которые с парашютами сбрасывали солдатам.
Высоту Мамаева Кургана фашистские отряды заняли сразу. У них как на ладони был город. Если посмотреть на фотографии Сталинграда тех лет, видно, что город весь сравняли с землёй, кое-где только уцелели здания. Укрываться было негде. До войны Мамаев Курган представлял собой дикое поле. Надежда Семёновна отчётливо помнит, как там росли кустарники и деревья, а на взгорье был колодец, туда ходили за водой.
- Никогда не забуду тот страшный день… При бомбёжке наш окоп завалило, мы долго кричали, соседи услышали и помогли откопать. Когда бежали из блиндажа, у сестренки за проволоку зацепился ботинок. Мы с мамой остановилась помочь, люди вокруг кричали: «Прячьтесь!», - над нами в этот момент пикировал немецкий самолет. Моей сестрёнке этот день стоил жизни. Из-за сильного испуга у неё поднялась температура, и через две недели она умерла. Дедушка не дожил до освобождения Сталинграда несколько дней, он всё время повторял, что «скоро наши придут». И наши пришли, но дедушка уже не мог их встретить, - делится Надежда Чернопятова.
Война не щадила никого, перед ней все равны. Как-то выйдя из окопа, маленькая Наденька увидела лежащую гранату, и только она её подняла, как за спиной раздались голоса сапёров: «Девочка, милая, ты только её не бросай. Положи тихонечко». Так они мне спасли жизнь, а я хотела её бросить подальше от дороги».
- В Ленинграде был голод, а у нас голод и страх. Мы за два часа слышали гул самолётов. Научились различать: наш летит или вражеский. Знали, когда немецкие самолёты летели гружёные. И точно определяли, что будут нас обстреливать. По звуку узнавали даже самоходную технику. После бомбардировок дым по два-три часа стоял, ничего не было видно. Бомбили нас постоянно, - вспоминает героиня. - В одном из блиндажей рядом с нами жила большая семья - десять человек, прямое попадание… и никого в живых.
Цена хлеба
Окружённые немецкие войска сдались 2 февраля 1943 года. Эта победа стала переломной в Великой Отечественной войне. Но от города ничего не осталось. Из оставшихся солдат создавали новые отряды и отправляли на фронт. Вот каким запомнилось Надежде Семёновне то начало февраля:
- Когда освободили Сталинград, приехало много корреспондентов. Они фотографировали, как нас вывозят на салазках. Уходя, немцы оставляли велосипеды, патефоны, различный инвентарь - всё это было заминировано. Ещё несколько лет спустя, примерно до 1948 года, находя все эти предметы, местные жители подрывались. Со мной в классе учился мальчик без ноги, именно так он и подорвался. Нас всех временно расселили в подстанцию, она и сейчас стоит, а на том месте.
В школу пошла в 1944 году. Все дети были истощённые, и нам давали талоны на обеды. Главная столовая находилась в подвале, так как все дома были разрушены. Выдавали половник щей, кашу и чай. Зимой было холодно. В классах сидели одетые и в варежках, чернила замерзали. По карточкам на взрослого давали пятьсот граммов хлеба, на ребёнка - триста.
- Мы думали, что вообще никогда хлеба не наедимся. И сейчас самая любимая еда для меня - хлебушек, - так ласково говорит Надежда Чернопятова.
Город начали восстанавливать сразу после освобождения. Женщины очень много работали. Евдокия Чернопятова активно участвовала в восстановлении Сталинграда, за что была награждена Почётной грамотой Сталинградского комитета обороны. Работала и в отряде по уборке трупов. Наших солдат хоронили в братских могилах, немцев увозили за город.
- В 1943 году мы построили себе землянку на старом довоенном месте и жили в ней несколько лет. Мама очень тяжело работала: собирала металл и грузила его на машины для дальнейшей переплавки. Я, как могла, старалась облегчить ей жизнь: топила сама печь, поливала огород. Потихоньку жизнь стала налаживаться. После окончания Великой Отечественной войны детей сразу начали отправлять на отдых в пионерские лагеря. Только много лет спустя, когда сама стала матерью, поняла, какую моя мама перенесла боль утраты, какая тяжёлая доля ей выпала. Без вести пропал муж, на руках умерли отец и дитя… - с грустью сказала Надежда Семёновна.
Надежда Чернопятова окончила Сталинградский железнодорожный техникум, по распределению работала в Средней Азии. До 1965 года жила в туркменском городе Мары, а позже вместе с супругом Владимиром переехали сначала в Волгоград, а потом в посёлок Строитель к родным.
Издания МО
Тамбовской области
Тамбовской области